Подключение автомата сверху или снизу: Подключение автоматических выключателей | Интернет магазин электрооборудования и электротоваров в Украине

Автоматические выключатели или пакетники, пришедшие на смену плавких предохранителей, призваны защитить цепь от перегруза, бытовые приборы от выхода из строя, а человека от удара электрическим током. В отличие от своих предшественников автоматы более точны в своей работе и могут использоваться неоднократно.

Принято считать, что подключением автоматов в щитке должны заниматься профессиональные электрики, ведь у них есть определенные знания и навыки.

Это не совсем верно. В большинстве случаев с подключением автомата в щитке можно справиться и своими руками.

Схема подключения автоматов в электрощите

Если вы решили самостоятельно собрать весь электрощит, то предварительно необходимо начертить схему подключения автоматов в щитке.

Сейчас все чаще для создания схемы подключения автоматов в щитке используют специальные компьютерные программы, которые способны в считанные минуты спроектировать модель щитка по заданным параметрам.

Не важно, будете вы чертить схему собственноручно или воспользуетесь графическим редактором, необходимо понимать, какие именно элементы входят в состав электрического щитка.

• Вводной автомат призван защитить проводку по всему контуру. Именно к вводному автомату присоединяется основной кабель.
  Часто вводной автомат оборудуют рубильником, с помощью которого можно полностью обесточить помещение в случае необходимости.
• После вводного автомата обычно устанавливают счетчик электроэнергии. Иногда электросчетчик монтируют отдельно.
• Устройств защитного отключения может быть несколько. В большой квартире их ставят на отдельные линии для предотвращения пожара и удара током.
• Линейные автоматы разрывают электрическую цепь в случае ее перегруза. Их устанавливают на линии, питающие мощные электроприборы, такие как стиральная машина.
• Иногда вместо линейных автоматов и УЗО устанавливают диффавтомат.
• Соединительные и распределительные шины. Первые расключают электрощит и соединяют рабочие нули с проводами заземления. Вторые соединяют между собой все модули щитка.
• Для крепежа модулей используют DIN-рейку.

Когда схема подключения автоматов в щитке готова, можно приступать к сборке.

Из чего состоит автоматический выключатель

Для того, чтобы грамотно произвести подключение автоматов в щитке, следует понять, как именно устроен прибор:

• Пластиковый корпус.
• Рычаг управления, с помощью которого можно обесточить цепь.
• Контакты и клеммы, которые соединяют и разрывают цепь и служат для ее подключения к электросети.
• Расцепитель – биметаллическая пластина, которая при нагревании разрывает цепь.
• Дугогасительная камера.

Подобное строение имеют как однофазные, так и трехфазные автоматы.

Приступаем к подключению

Основной вопрос, который волнует тех, кто решил выполнить подключение автомата в щитке своими руками, это сверху или снизу крепить контакт.

Дело в том, что у прибора есть два контакта: сверху и снизу, подвижный и неподвижный. Согласно пункту 3.1.6. Правил устройства электроустановок для подключения автоматов в щитке нужно использовать неподвижный контакт.

Неподвижный контакт располагается сверху автомата, соответственно и подключать устройство нужно сверху.

Последовательность действий

Перед началом подключения автомата в щитке своими руками убедитесь, что все необходимые инструменты у вас в наличии.

Вам потребуются отвертки (крестовая, плоская, индикаторная), специальный нож и шуруповерт.

Итак, начнем:

• Первым делом монтируем в щиток DIN-рейку.
• Устанавливаем на нее автомат и фиксируем его при помощи специальной защелки.
• Подключаем неподвижную верхнюю клемму автомата к сети, предварительно сняв изоляцию и опрессовав его.

Даже если вы уверены в собственных силах, перед началом работ обязательно проконсультируйтесь со специалистом.

Влияние подключения автоматического выключателя на токовые и временные характеристики

Дождливый вечер 3 января 2020 года. Электрик Петров пришел по вызову главного инженера Сидорова, в кабинете которого два дня мигал свет, а поздним вечером электричество на этаже и вовсе пропало. Петров открыл щиток освещения на третьем этаже старого административного корпуса. Разобравшись с клубками проводов, электрик увидел, что снизу автоматического выключателя подключен потрепанный оголенный алюминиевый провод. «И тут ноль отваливается», — подумал Петров и выключил данный автомат. Решив, что снизу – нулевой проводник, электрик принялся было откручивать винт нижней клеммы выключателя и одновременно тянуть оголенный провод вниз, но тут же вскрикнул от резкой вибрирующей боли в левой руке, оступился и упал. Что же послужило причиной травмы в этой выдуманной, но вполне реальной истории?

Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним, часто ли мы думаем о том, правильно ли подключено электрическое оборудование на нашем предприятии или в нашей квартире. «Если оно работает, остальное меня не беспокоит», — могут подумать некоторые, и в чем-то они окажутся правы. Переменный ток дал миру не только возможность пользоваться эффективными двигателями и тянуть длинные линии электропередачи. Переменный ток позволяет не задумываться о полярности подключения: для большинства приборов не имеет значения, как именно включать вилку в розетку переменного тока, поэтому для конечных пользователей не важно, в каком отверстии розетки – фаза, а в каком – ноль. Однако играет ли роль полярность подключения автоматических выключателей, УЗО и дифавтоматов на их работу? Ответ на этот вопрос, кстати, и будет причиной травмы Петрова.

Сразу обратимся к нормативным документам. Заглянем в последнее издание ПУЭ, пункт 3.1.6, и в ТКП 339-2011, имеющий больший вес на территории Республики Беларусь, пункт 6.1.3.6. В обоих документах текст будет одинаковым:

«Автоматические выключатели и предохранители пробочного типа должны присоединяться к сети так, чтобы при вывинченной пробке предохранителя (автоматического выключателя) винтовая гильза предохранителя (автоматического выключателя) оставалась без напряжения.

Ответ предельно ясен. Преимущество ПУЭ в том, что в этом документе дается простое объяснение словосочетаниям «должно выполняться» и «как правило»: первое означает, что требование необходимо выполнить, а второе (в сочетании с первым) означает, что отступление от какого-либо требования должно быть четко обосновано. Итак, мы разобрались с тем, что питание, то есть фаза, следует подключать к неподвижным контактам. Как определить, где находятся неподвижные контакты, а где – подвижные? Здесь на помощь приходит простая логика: соединение должно производиться согласно схеме подключения. Взяв в руки любой защитный аппарат, на его корпусе можно легко найти схему подключения. Для наглядности сразу рассмотрим автоматические выключатели, УЗО и дифавтоматы различных производителей:

На заглавном фото голубым кружком обведены схемы подключения. Иногда они наносятся на верхнюю поверхность выступающей вперед части с рычагом управления (и кнопкой «тест») или, в редких случаях, сбоку аппарата. Контакты, изображенные как отходящая вверх влево черточка \, являются подвижными. На изображении можно заметить, что у первого слева аппарата – автоматического выключателя дифференциального тока – неподвижные контакты расположены снизу, соответственно, подключение следует выполнять снизу. У остальных четырех аппаратов неподвижные контакты находятся сверху, соответственно, питание должно подводиться сверху.

На самом деле чаще подвижные контакты у электрических аппаратов находятся снизу, и в среде электриков принято, чтобы питание, если возможно, подходило сверху. Теперь становится ясно, что электрик Петров в силу привычки решил, что снизу выключенного автомата напряжение отсутствует. Не стоит забывать и том, что Петров должен был убедиться в отсутствии напряжения на том участке цепи, на котором он собирался работать. Теперь встает другой вопрос: влияет ли неправильное подключение питания на токовые и временные характеристики автоматов? Иными словами, будет ли автоматический выключатель столь же эффективен при подаче питания на неподвижный контакт, как и при правильной подаче питания?

Для ответа на этот вопрос вспомним, что типичный выключатель состоит из трех главных элементов: термомагнитного расцепителя, отвечающего за отключение длительных токов перегрузки, электромагнитного расцепителя, отвечающего за быстрое отключение токов коротких замыканий, и дугогасительной камеры с каналом отвода газов. Для успешного функционирования расцепителей цепь должна быть замкнутой, то есть по ним должен протекать ток. При работе от переменного тока эффективность срабатывания рассматриваемых расцепителей не зависит от направления подключения (фаза сверху или фаза снизу), потому что за одну секунду ток изменяет свое направление около 100 раз. Соответственно не влияет неправильное подключение и на токовременные характеристики, потому что они определяются материалами и настройками расцепителей каждого отдельного автомата.

Электронный расцепитель подразумевает наличие микросхемы, которая управляет процессами отключения аварийных и перегрузочных токов. Микросхемы работают на постоянном токе, поэтому, если перепутать полярность (например, +12 В и -12 В) при подключении блока управления, такой выключатель выполнять свои функции не будет. Если цепь управления работает от переменного тока, полярность на работу не влияет. Если блок управления подключен правильно, но питающие проводники присоединены к подвижным контактам таких автоматов, автомат будет выполнять свои функции, потому что блок управления получает информацию от компактных трансформаторов тока, расположенных на фазных проводниках (см.

А что можно сказать по поводу ситуаций, когда автоматические выключатели подключаются по правилам, но крепятся вверх ногами? Это не только непрофессионально, но и вводит в заблуждение, ведь в выключенном состоянии рычажок управления должен смотреть вниз, а во включенном – вверх.

Хотя УЗО и дифавтоматы предназначены отключения токов, которые могут травмировать человека, при “обратном” подключении эти аппараты будут работать и выполнять свои функции. Главное – не перепутать ноль и фазу, так как такие устройства зачастую являются частью бόльшей цепи. Чтобы убедиться, что защитный аппарат работает правильно, достаточно проверить его кнопкой «тест». Признак успешной проверки – отключение аппарата при нажатии на эту кнопку и его включение после испытания.

Итак, мы увидели, что нет причин думать, что эффективность работы автоматических выключателей снижается при неправильном подключении. УЗО и дифавтоматы требуют особенно точного подключения согласно схеме. В любом случае мы видим, что залог успеха и безопасности – соблюдение не только лишь требований технических нормативных актов, но и правил техники безопасности.

Социальные кнопки для Joomla

Ричард Фейнман и машина связи

Подпишитесь на наш блог для получения более интересных статей

У. Дэниела Хиллиса для Physics Today

Перепечатано с разрешения Phys. Сегодня 42 (2), 78 (1989). Авторское право 1989 г., Американский институт физики.

Photo by Faustin Bray

Однажды, когда я обедал с Ричардом Фейнманом, я упомянул ему, что планирую основать компанию по созданию параллельного компьютера с миллионом процессоров. Его реакция была однозначной: «Это определенно самая глупая идея, которую я когда-либо слышал». Для Ричарда безумная идея была возможностью либо доказать ее ошибочность, либо доказать ее правоту. В любом случае, ему было интересно. К концу обеда он согласился провести лето, работая в компании.

Интерес Ричарда к вычислительной технике восходит к его дням в Лос-Аламосе, где он руководил «компьютерами», то есть людьми, которые управляли механическими калькуляторами. Там он сыграл важную роль в настройке некоторых из первых табулирующих машин с программируемыми подключаемыми модулями для физического моделирования. Его интерес к этой области возрос в конце 1970-х годов, когда его сын Карл начал изучать компьютеры в Массачусетском технологическом институте.

Я познакомился с Ричардом через его сына. Я был аспирантом в лаборатории искусственного интеллекта Массачусетского технологического института, и Карл был одним из студентов, помогавших мне с моим дипломным проектом. Я пытался спроектировать компьютер, достаточно быстрый для решения задач здравого смысла. Машина, как мы предполагали, будет содержать миллион крошечных компьютеров, соединенных коммуникационной сетью. Мы назвали это «Машина связи». Ричард, всегда интересовавшийся деятельностью своего сына, внимательно следил за проектом. Он скептически отнесся к этой идее, но всякий раз, когда мы встречались на конференции или я приезжал в Калифорнийский технологический институт, мы не спали до утра, обсуждая детали планируемой машины. Первый раз, когда он, казалось, поверил, что мы действительно собираемся его построить, было собрание за обедом.

Ричард прибыл в Бостон на следующий день после регистрации компании. Мы были заняты сбором денег, поиском помещения для аренды, выпуском акций и т. д. Мы обосновались в старом особняке недалеко от города, и когда появился Ричард, мы все еще оправлялись от шока, вызванного получением первых нескольких миллионов долларов. долларов в банке. Никто не думал ни о чем техническом в течение нескольких месяцев. Мы спорили о том, как должна называться компания, когда Ричард вошел, отсалютовал и сказал: «Ричард Фейнман приступает к исполнению своих обязанностей. Хорошо, босс, какое у меня задание?» Собравшаяся группа не совсем окончивших Массачусетский технологический институт была поражена.

После спешной частной беседы («Я не знаю, вы его наняли…») мы сообщили Ричарду, что его заданием будет консультирование по применению параллельной обработки в научных задачах.

«Похоже на бред,» сказал он. «Дайте мне что-нибудь реальное».

Итак, мы отправили его купить канцтовары. Пока его не было, мы решили, что часть машины, о которой мы больше всего беспокоимся, — это маршрутизатор, доставляющий сообщения от одного процессора к другому. Мы не были уверены, что наш дизайн сработает. Когда Ричард вернулся с покупки карандашей, мы дали ему задание проанализировать роутер. 9{12]$ провода. Вместо этого мы планировали соединить процессоры в 20-мерный гиперкуб, чтобы каждому процессору нужно было напрямую общаться только с 20 другими. Поскольку многие процессоры должны обмениваться данными одновременно, многие сообщения будут конкурировать за одни и те же провода. Задача маршрутизатора состояла в том, чтобы найти свободный путь через эту 20-мерную пробку или, если он не мог, удержать сообщение в буфере, пока путь не освободится. Наш вопрос к Ричарду Фейнману заключался в том, предоставили ли мы достаточно буферов для эффективной работы маршрутизатора.

В течение первых нескольких месяцев Ричард начал изучать принципиальные схемы маршрутизаторов, как если бы они были объектами природы. Он был готов выслушать объяснения того, как и почему все работает, но в основном предпочитал разбираться во всем сам, моделируя работу каждой из цепей с помощью карандаша и бумаги.

Тем временем остальные из нас, счастливые, что нашли, чем занять Ричарда, занялись заказом мебели и компьютеров, наняли первых инженеров и договорились с Агентством перспективных исследовательских проектов Министерства обороны (DARPA) оплатить разработку первого прототипа. Ричард проделал замечательную работу, сосредоточившись на своем «задании», лишь изредка останавливаясь, чтобы помочь с проводкой в ​​компьютерном зале, настроить механический цех, пожать руку инвесторам, установить телефоны и весело напомнить нам, какие мы все сумасшедшие. Когда мы наконец выбрали название компании Thinking Machines Corporation, Ричард был в восторге. «Это хорошо. Теперь мне не нужно объяснять людям, что я работаю с кучей психов. Я могу просто сказать им название компании».

Техническая сторона проекта явно напрягала наши возможности. Мы решили упростить ситуацию, начав с 64 000 процессоров, но даже тогда объем работы был огромным. Нам пришлось разработать собственные кремниевые интегральные схемы с процессорами и маршрутизатором. Нам также приходилось изобретать механизмы упаковки и охлаждения, писать компиляторы и ассемблеры, придумывать способы одновременного тестирования процессоров и так далее. Даже такие простые проблемы, как соединение плат вместе, приобрели совершенно новый смысл при работе с десятками тысяч процессоров. Оглядываясь назад, если бы мы хоть немного понимали, насколько сложным будет проект, мы бы никогда не начали.

‘Организуйте этих парней’

Я никогда раньше не руководил большой группой, и я явно перестарался. Ричард вызвался помочь. «Мы должны организовать этих парней, — сказал он мне. «Позвольте мне рассказать вам, как мы это сделали в Лос-Аламосе».

У каждого великого человека, которого я знал, было определенное время и место в их жизни, которое они использовали в качестве точки отсчета; время, когда все работало так, как предполагалось, и совершались великие дела. Для Ричарда это время было в Лос-Аламосе во время Манхэттенского проекта. Всякий раз, когда что-то шло не так, Ричард оглядывался назад и пытался понять, чем сейчас отличается от того, что было тогда. Используя этот подход, Ричард решил, что мы должны выбрать эксперта в каждой важной области машины, такой как программное обеспечение, упаковка или электроника, чтобы стать «лидером группы» в этой области, аналогично лидерам групп в Лос-Аламосе.

Вторая часть кампании Фейнмана «Давайте организуемся» заключалась в том, что мы должны начать серию регулярных семинаров с приглашенными докладчиками, у которых может быть интересное отношение к нашей машине. Идея Ричарда заключалась в том, что мы должны сосредоточиться на людях с новыми приложениями, потому что они будут менее консервативны в отношении того, какой компьютер они будут использовать. На наш первый семинар он пригласил Джона Хопфилда, своего друга из Калифорнийского технологического института, чтобы он рассказал нам о своей схеме построения нейронных сетей. В 19В 83 году изучение нейронных сетей было таким же модным, как изучение экстрасенсорного восприятия, поэтому некоторые люди считали Джона Хопфилда немного сумасшедшим. Ричард был уверен, что отлично впишется в Thinking Machines Corporation.

То, что изобрел Хопфилд, было способом построения [ассоциативной памяти], устройства для запоминания паттернов. Чтобы использовать ассоциативную память, ее тренируют на серии паттернов, таких как изображения букв алфавита. Позже, когда в памяти появляется новый паттерн, она способна вспомнить аналогичный паттерн, который она видела в прошлом. Новое изображение буквы «А» будет «напоминать» память о другой «А», которую оно видело ранее. Хопфилд понял, как такую ​​память можно построить из устройств, похожих на биологические нейроны.

Похоже, что метод Хопфилда не только работал, но и хорошо работал на Connection Machine. Фейнман выяснил детали того, как использовать один процессор для имитации каждого из нейронов Хопфилда, с силой связей, представленной в виде чисел в памяти процессоров. Из-за параллельной природы алгоритма Хопфилда все процессоры могут использоваться одновременно со 100% эффективностью, поэтому машина соединений будет в сотни раз быстрее, чем любой обычный компьютер.

Алгоритм для логарифмов

Фейнман довольно подробно разработал программу для вычисления сети Хопфилда на машине соединений. Больше всего он гордился подпрограммой вычисления логарифмов. Я упоминаю его здесь не только потому, что это умный алгоритм, но и потому, что это особый вклад, который Ричард внес в основное направление компьютерных наук. Он изобрел его в Лос-Аламосе.

Рассмотрим задачу нахождения логарифма дробного числа от 1,0 до 2,0 (алгоритм можно без особого труда обобщить). {-k]$ могла использоваться всеми процессорами. Все вычисления заняли меньше времени, чем деление.

Концентрация на алгоритме базовой арифметической операции была типичной для подхода Ричарда. Он любил детали. При изучении маршрутизатора он обращал внимание на действие каждого отдельного вентиля и при написании программы настаивал на понимании выполнения каждой инструкции. Он не доверял абстракциям, которые не могли быть напрямую связаны с фактами. Когда несколько лет спустя я написал статью о Connection Machine для журнала Scientific American, он был разочарован тем, что в ней упущено слишком много деталей. Он спросил: «Как кто-то должен знать, что это не просто куча дерьма?»

Настойчивое внимание Фейнмана к деталям помогло нам раскрыть потенциал машины для численных вычислений и физического моделирования. В то время мы были убеждены, что Connection Machine не будет эффективна при «обработке чисел», потому что первый прототип не имел специального оборудования для векторов или арифметики с плавающей запятой. Оба они были «известны» как требования для обработки чисел. Фейнман решил проверить это предположение на проблеме, с которой он был хорошо знаком: квантовой хромодинамике.

Квантовая хромодинамика — это теория внутренней работы атомных частиц, таких как протоны. Используя эту теорию, в принципе можно вычислить значения измеримых физических величин, таких как масса протона. На практике для таких вычислений требуется столько арифметических операций, что самые быстрые компьютеры в мире могут работать годами. Один из способов сделать это вычисление — использовать дискретную четырехмерную решетку для моделирования сечения пространства-времени. Поиск решения включает в себя суммирование вкладов всех возможных конфигураций определенных матриц на звеньях решетки или, по крайней мере, некоторой большой репрезентативной выборки. (По сути, это интеграл Фейнмана по траекториям.) Сложность этого заключается в том, что вычисление вклада даже одной конфигурации включает в себя умножение матриц вокруг каждой маленькой петли в решетке, а количество петель растет пропорционально четвертой степени размер решетки. Поскольку все эти умножения могут выполняться одновременно, существует множество возможностей, чтобы все 64 000 процессоров были заняты.

Чтобы выяснить, насколько хорошо это будет работать на практике, Фейнману пришлось написать компьютерную программу для КХД. Поскольку единственным компьютерным языком, с которым Ричард действительно был знаком, был Basic, он создал параллельную версию Basic, на которой написал программу, а затем смоделировал ее вручную, чтобы оценить, насколько быстро она будет работать на Connection Machine.

Он был взволнован результатами. «Эй, Дэнни, ты не поверишь, но твоя машина действительно может сделать что-то [полезное]!» Согласно расчетам Фейнмана, машина соединений, даже без специального оборудования для арифметики с плавающей запятой, превзошла бы машину, которую Калифорнийский технологический институт создавал для выполнения вычислений КХД. С этого момента Ричард все больше и больше подталкивал нас к рассмотрению численных приложений машины.

К концу лета 1983 года Ричард завершил свой анализ поведения маршрутизатора и, к нашему большому удивлению и удовольствию, представил свой ответ в виде набора дифференциальных уравнений в частных производных. Для физика это может показаться естественным, но для компьютерного разработчика рассматривать набор логических схем как непрерывную дифференцируемую систему немного странно. Уравнения маршрутизатора Фейнмана были в терминах переменных, представляющих непрерывные величины, такие как «среднее число битов 1 в адресе сообщения». Я гораздо больше привык рассматривать анализ с точки зрения индуктивного доказательства и анализа случаев, чем брать производную от «числа единиц» по времени. Наш дискретный анализ показал, что нам нужно семь буферов на чип; Уравнения Фейнмана предполагали, что нам нужно всего пять. Мы решили перестраховаться и проигнорировать Фейнмана.

Решение игнорировать анализ Фейнмана было принято в сентябре, но следующей весной мы уперлись в стену. Чипы, которые мы разработали, были слишком велики для производства, и единственным способом решить проблему было сократить количество буферов на чип до пяти. Поскольку уравнения Фейнмана утверждали, что мы можем сделать это безопасно, его нетрадиционные методы анализа становились все лучше и лучше для нас. Мы решили пойти дальше и сделать чипы с меньшим количеством буферов.

К счастью, он был прав. Когда мы собрали чипы, машина заработала. Первой программой, запущенной на машине в апреле 1985 года, была игра Конвея «Жизнь».

Клеточные автоматы

Игра «Жизнь» является примером интересующего Фейнмана класса вычислений, названного [клеточными автоматами]. Подобно многим физикам, посвятившим свою жизнь последовательному переходу на все более низкие уровни атомарной детализации, Фейнман часто задавался вопросом, что находится на самом дне. Одним из возможных ответов был клеточный автомат. Идея состоит в том, что «континуум» на своих самых низких уровнях может быть дискретным как в пространстве, так и во времени, и что законы физики могут быть просто макро-следствием среднего поведения крошечных клеток. Каждая ячейка может быть простым автоматом, который подчиняется небольшому набору правил и общается только со своими ближайшими соседями, как вычисление решетки для КХД. Если бы Вселенная действительно работала таким образом, то, по-видимому, это имело бы проверяемые последствия, такие как верхний предел плотности информации на кубический метр пространства.

Понятие клеточных автоматов восходит к фон Нейману и Уламу, которых Фейнман знал в Лос-Аламосе. Недавний интерес Ричарда к этому предмету был вызван его друзьями Эдом Фредкиным и Стивеном Вольфрамом, оба из которых были очарованы клеточно-автоматными моделями физики. Фейнман всегда спешил указать им, что он считает их конкретные модели «чудаковатыми», но, как и в случае с Connection Machine, он считал эту тему достаточно сумасшедшей, чтобы вложить в нее немного энергии.

Существует много потенциальных проблем с клеточными автоматами как моделью физического пространства и времени; например, найти набор правил, который подчиняется специальной теории относительности. Одна из самых простых задач — просто сделать физику такой, чтобы все выглядело одинаково во всех направлениях. Наиболее очевидный образец клеточных автоматов, такой как фиксированная трехмерная сетка, имеет предпочтительные направления вдоль осей сетки. Можно ли реализовать даже ньютоновскую физику на фиксированной решетке автоматов?

У Фейнмана было предложенное решение проблемы анизотропии, которое он пытался (безуспешно) разработать в деталях. Его идея заключалась в том, что лежащие в основе автоматы могут быть связаны не в регулярной решетке, такой как сетка или узор из шестиугольников, а в случайном порядке. Волны, распространяющиеся через эту среду, будут в среднем распространяться с одинаковой скоростью во всех направлениях.

Клеточные автоматы начали привлекать внимание Thinking Machines, когда Стивен Вольфрам, который также работал в компании, предложил использовать такие автоматы не как модель физики, а как практический метод моделирования физических систем. В частности, мы могли бы использовать один процессор для моделирования каждой ячейки и правил, которые были выбраны для моделирования чего-то полезного, например гидродинамики. Для двумерных задач существовало изящное решение проблемы анизотропии, поскольку [Фриш, Хаслахер, Помо] показали, что гексагональная решетка с простым набором правил обеспечивает изотропное поведение на макроуровне. Вольфрам использовал этот метод на Connection Machine для создания прекрасного фильма о турбулентном потоке жидкости в двух измерениях. Просмотр фильма заставил всех нас, особенно Фейнмана, увлечься физической симуляцией. Мы все начали планировать дополнения к оборудованию, такие как поддержка арифметики с плавающей запятой, которая позволила бы нам выполнять и отображать различные симуляции в реальном времени.

Объяснитель Фейнман

Тем временем у нас было много проблем с объяснением людям, что мы делаем с клеточными автоматами. Глаза, как правило, тускнели, когда мы начинали говорить о диаграммах переходов состояний и конечных автоматах. Наконец, Фейнман предложил нам объяснить это следующим образом:

«Мы заметили, что в природе поведение жидкости очень мало зависит от природы отдельных частиц в этой жидкости. Например, течение песка очень похоже на движение песка. поток воды или поток шарикоподшипников. Поэтому мы воспользовались этим фактом, чтобы изобрести тип воображаемой частицы, которую нам особенно легко смоделировать. Эта частица представляет собой совершенный шарикоподшипник, который может двигаться за одну скорость в одном из шести направлений. Течение этих частиц в достаточно большом масштабе очень похоже на течение природных жидкостей».

Это было типичное объяснение Ричарда Фейнмана. С одной стороны, это приводило в ярость экспертов, работавших над проблемой, потому что в ней даже не упоминались все остроумные проблемы, которые они решили. С другой стороны, это радовало слушателей, поскольку они могли уйти от него с реальным пониманием явления и того, как оно связано с физической реальностью.

Мы попытались воспользоваться талантом Ричарда к ясности, заставив его критически оценить технические презентации, которые мы сделали в представлении наших продуктов. Перед коммерческим анонсом Connection Machine CM-1 и всех наших будущих продуктов Ричард критически оценивал запланированную презентацию предложение за предложением. «Не говорите «отраженная акустическая волна». Скажи [эхо]». Или: «Забудьте обо всех этих «локальных минимумах». Просто скажите, что в кристалле застрял пузырь, и вам нужно его вытряхнуть». Ничто не злило его больше, чем то, что простое казалось сложным.

Иногда трудно было заставить Ричарда дать такой совет. Он притворялся, что ему не нравится работать над любой проблемой, выходящей за рамки его заявленной области знаний. Часто в Thinking Machines, когда его просили дать совет, он грубо отказывался со словами: «Это не мой отдел». Я так и не смог понять, что это был за его отдел, но это и не имело значения, так как большую часть времени он тратил на решение проблем «не моего отдела». Иногда он действительно сдавался, но чаще всего возвращался через несколько дней после своего отказа и замечал: «Я думал о том, о чем вы спрашивали на днях, и мне кажется…» Это срабатывало лучше всего. если бы вы были осторожны, чтобы не ожидать этого.

Я не хочу сказать, что Ричард не решался делать «грязную работу». На самом деле, он всегда был добровольцем для этого. Многие посетители Thinking Machines были шокированы, увидев, что у нас есть нобелевский лауреат, паяющий печатные платы или красящий стены. Но что Ричард ненавидел или, по крайней мере, делал вид, что ненавидит, так это то, что его просили дать совет. Так почему люди всегда просили его об этом? Потому что даже когда Ричард ничего не понимал, казалось, он всегда понимал лучше, чем остальные из нас. И все, что он понимал, он мог заставить понять и других. Ричард заставил людей почувствовать себя ребенком, когда взрослый впервые обращается с ним как со взрослым. Он никогда не боялся говорить правду, и каким бы дурацким ни был твой вопрос, он никогда не заставлял тебя чувствовать себя дураком.

Очаровательная сторона Ричарда помогла людям простить его непривлекательность. Например, во многом Ричард был сексистом. Всякий раз, когда приходило время для его ежедневной тарелки супа, он оглядывался в поисках ближайшей «девушки» и спрашивал, не принесет ли она его ему. Неважно, была ли она поваром, инженером или президентом компании. Однажды я спросил женщину-инженера, которая только что стала жертвой этого, беспокоит ли ее это. «Да, это действительно меня раздражает», — сказала она. «С другой стороны, он единственный, кто когда-либо объяснял мне квантовую механику так, как будто я мог ее понять». В этом заключалась суть обаяния Ричарда.

Своеобразная игра

Следующие пять лет Ричард работал в компании время от времени. Со временем к машине были добавлены аппаратные средства с плавающей запятой, и по мере того, как машина и ее преемники пошли в коммерческое производство, они все больше и больше использовались для задач численного моделирования, которые Ричард впервые применил в своей программе QCD. Интерес Ричарда сместился с конструкции машины на ее применение. Как оказалось, создание большого компьютера — хороший повод поговорить с людьми, которые работают над одними из самых интересных научных проблем. Мы начали работать с физиками, астрономами, геологами, биологами, химиками — каждый из них пытался решить какую-то проблему, которую раньше было невозможно решить. Выяснение того, как выполнять эти вычисления на параллельной машине, требует понимания деталей приложения, а это как раз то, чем любил заниматься Ричард.

Для Ричарда решение этих проблем было чем-то вроде игры. Он всегда начинал с самых простых вопросов, например: «Какой самый простой пример?» или «Как узнать, правильный ли ответ?» Он задавал вопросы до тех пор, пока не сводил проблему к какой-то важной головоломке, которую, как он думал, он сможет решить. Затем он принимался за работу, строчил в блокноте и смотрел на результаты. Пока он был в процессе решения такого рода головоломок, его невозможно было прервать. «Не надоедай мне. Я занят», — говорил он, даже не поднимая глаз. В конце концов он либо решал, что проблема слишком сложна (в этом случае он терял интерес), либо находил решение (в этом случае он проводил следующий день или два, объясняя ее всем, кто слушал). Таким образом, он работал над проблемами поиска в базе данных, геофизического моделирования, сворачивания белков, анализа изображений и чтения страховых форм.

Последний проект, над которым я работал с Ричардом, касался имитации эволюции. Я написал программу, моделирующую эволюцию популяций существ, размножающихся половым путем, на протяжении сотен тысяч поколений. Результаты были неожиданными, поскольку приспособленность популяции прогрессировала внезапными скачками, а не ожидаемым устойчивым улучшением. В палеонтологической летописи есть некоторые свидетельства того, что реальная биологическая эволюция также может проявлять такое «прерывистое равновесие», поэтому мы с Ричардом решили более внимательно изучить, почему это произошло. К тому времени он почувствовал себя плохо, поэтому я отправился и провел с ним неделю в Пасадене, и мы разработали модель эволюции конечных популяций, основанную на уравнениях Фоккера-Планка. Когда я вернулся в Бостон, я пошел в библиотеку и нашел книгу Кимуры на эту тему, и, к моему большому разочарованию, все наши «открытия» были изложены на первых нескольких страницах. Когда я перезвонила и рассказала Ричарду, что нашла, он был в восторге. «Эй, мы поняли это правильно!» он сказал. «Неплохо для любителей».

Оглядываясь назад, я понимаю, что почти во всем, над чем мы работали вместе, мы оба были любителями. В цифровой физике, нейронных сетях, даже параллельных вычислениях мы никогда не понимали, что делаем. Но вещи, которые мы изучали, были настолько новыми, что никто другой точно не знал, что они делают. Успеха добились любители.

Рассказывать хорошие вещи, которые вы знаете

На самом деле, я сомневаюсь, что Ричарда больше всего интересовал «прогресс». Он всегда искал закономерности, связи, новый взгляд на что-то, но я подозреваю, что его мотивация была не столько в том, чтобы понять мир, сколько в том, чтобы найти новые идеи для объяснения. Акт открытия не был для него завершен, пока он не научил ему кого-то другого.

Я помню наш разговор примерно за год до его смерти, когда мы гуляли по холмам над Пасаденой. Мы шли по незнакомой тропе, и Ричард, восстанавливающийся после серьезной операции по поводу рака, шел медленнее, чем обычно. Он рассказывал длинную и забавную историю о том, как он читал о своей болезни и удивлял своих врачей, предсказывая их диагноз и свои шансы на выживание. Я впервые услышал, как далеко зашел его рак, поэтому шутки не казались такими забавными. Должно быть, он заметил мое настроение, потому что вдруг прервал рассказ и спросил: «Эй, в чем дело?»

Я колебался. «Мне грустно, потому что ты умрешь».

— Да, — вздохнул он, — меня это тоже иногда раздражает. Но не так сильно, как ты думаешь. И после еще нескольких шагов: «Когда вы станете такими же старыми, как я, вы начнете понимать, что все равно рассказали большую часть хороших вещей, которые вы знаете, другим людям».

Несколько минут мы шли молча. Потом мы подошли к месту, где пересекалась еще одна тропа, и Ричард остановился, чтобы осмотреть окрестности. Внезапно улыбка осветила его лицо. «Эй, — сказал он, забыв все следы печали, — держу пари, я могу показать тебе лучшую дорогу домой».

Так он и сделал.

Посетите главную страницу или подпишитесь на наш блог

Измеряемые подключения в Windows — служба поддержки Майкрософт

Windows 11 Windows 10 Больше…Меньше

Сетевое подключение с лимитным трафиком будет пытаться контролировать и сократить использование данных в сети, поэтому некоторые приложения могут работать по-другому при подключении с лимитным тарифом. Кроме того, некоторые обновления для Windows не будут устанавливаться автоматически.

Вы можете вручную установить для сетевых подключений Wi-Fi и Ethernet лимит, если хотите уменьшить объем данных, используемых приложениями и службами в этой сети. По умолчанию подключение к сотовой сети передачи данных настроено как лимитное.

Чтобы установить сеть в качестве лимитного соединения

• Wi-Fi : в настройках выберите Сеть и Интернет  >  Wi-Fi  > сеть Wi-Fi, к которой вы подключены, затем включите Лимитное подключение .

• Ethernet : в настройках выберите Сеть и Интернет  >  Ethernet  > сеть, к которой вы подключены, затем включите Лимитное подключение .

• Сотовая связь . В настройках выберите Сеть и Интернет  >  Сотовая связь , затем включите Лимитное подключение .

Вы могли заметить, что параметр Metered connection  неактивен в любом из упомянутых выше мест. Если это так, обратитесь к специалисту по ИТ-поддержке. Параметр лимитного подключения может быть установлен вашей организацией, поэтому вы не можете его изменить.

Примечание.  Если вы настроили сетевое подключение как безлимитное, но у него все еще есть тарифный план с ограниченным объемом данных, вы можете превысить лимит данных для этой сети и понести расходы.

Лимитное подключение — это подключение к Интернету, с которым связан лимит данных. Соединения для передачи данных по сотовой сети по умолчанию настроены как лимитные.